А. С. Секретная миссия - Страница 7

К оглавлению

7

Барон со сконфуженным видом уставился на носки своих покрытых дорожной пылью башмаков. Сказал, пожимая плечами:

– Да, об этом я как-то не подумал… Но ясно же, что все это неспроста! Какие, к дьяволу, совпадения? Когда такое вот начинается, нет никаких совпадений, а есть наш законный клиент…

– Полностью с вами согласен, – сказал граф. – Но советую, дорогой барон, почаще вспоминать, что все остальное человечество никакого представления не имеет о созданном в восемьсот пятнадцатом году союзе «Трех черных орлов». О действующих в глубочайшей тайне департаментах, занимающихся тем, что наш просвещенный век свысока именует мистикой и чертовщиной. Господи, да мы сами не знаем в точности, как обстоит с этим в других державах. Имеются сильные подозрения по поводу Франции, Англии и, как ни странно, Голландии, но точных сведений нет. Как нет их и о некоем крайне интересном ответвлении папской канцелярии… Нас мало, мы врозь, мы сплошь и рядом бродим во мраке – а тот самый просвещенный век, о котором я только что упоминал, к сожалению, уверился, что в наше время нет и не может быть ничего сверхъестественного. Ну какое может быть сверхъестественное во времена электричества, пара и рассуждений, отрицающих историчность библейских книг?

– Но ведь нужно же что-то делать? – с запальчивой обидой воскликнул барон.

– Ну разумеется, – кивнул граф. – С величайшей осторожностью и ювелирным тщанием. – Он задумчиво потер высокий лоб. – Вообще-то, если смотреть ретроспективно, во всем этом нет ничего нового. Оживающие ночью статуи – предмет жутких россказней, насчитывающих несколько сот лет. Я не большой знаток вопроса, но кое-что приходилось слышать… сугубо частным образом.

– Точно, – поддакнул барон. – Мне тоже доводилось слыхивать. Вот железную руку Геца фон Берлихингена хотя бы взять, которая сама по себе ночами слонялась и людей душила. Да мало ли… А вы?

– У нас в России, барон, со статуями обстояло несколько иначе, – сказал Пушкин. – Их, собственно говоря, не имелось вовсе – не в наших традициях было заниматься скульптурой. Оттого и страшных россказней быть не могло. Сто тридцать лет назад появились у нас статуи – но пока что, слава богу, обходилось. А впрочем… На юге России мне приходилось слышать о тамошних каменных истуканах немало поразительного и жуткого. Древние изваяния, по убеждению некоторых, в некие ночи имеют привычку прогуливаться окрест – к несчастью для невезучего путника. Сейчас мне над этими рассказами смеяться не хочется.

Граф сказал негромко:

– Сдается, господа, наша служба решительно отвращает от насмешек над любой странностью – потому что, выясняется, ничего заранее не известно… Позвольте подвести некоторые итоги? Все говорит за то, что мы имеем дело с людьми, овладевшими искусством управления неодушевленными статуями. Господа эти, никаких сомнений, используют свое умение во зло… и, чрезвычайно похоже, сделали его источником дохода. Сомневаюсь, барон, что смерть вашего банкира в Гогенау последовала исключительно оттого, что он ненароком поссорился на улице с нашими странниками. Вероятнее всего, и там во главе угла лежали деньги, благодарность счастливого наследника. Ну что же… Для того наши департаменты в первую очередь и созданы, чтобы втихомолку выявлять и изобличать подобных субъектов… Я немедленно отдам распоряжения. Вашего итальянца начнут искать уже через полчаса… И, разумеется, Ключарева тоже. Но отправить их к уголовному судье мы, как вы сами понимаете, не сможем… Строго говоря, мы не в состоянии даже подвергнуть их допросу по всем правилам. Можно заранее предсказать: они, обладая, без сомнения, изрядной долей наглости и цинизма, будут смеяться нам в лицо, прекрасно понимая, что любой непосвященный человек сочтет нас сумасшедшими…

– Тысяча дьяволов! – не выдержал барон. – Что ж нам вообще делать?

Граф усмехнулся:

– Мы, в «сером кабинете», применяем рискованный, но единственно возможный способ. Даем человеку понять, что знаем о нем все… или почти все. У большинства не находится достаточно хладнокровия, чтобы держаться так, словно ничего не произошло. Сплошь и рядом они начинают действовать – в первую очередь против тех, кто явился их изобличать. Порой это бывает достаточно опасно… чрезвычайно рискованно, не буду скрывать. Но, с другой стороны, не остается никаких недомолвок и неясностей, возникают прямые и убедительные доказательства, позволяющие применить… внесудебные меры.

Пушкин пытливо посмотрел ему в глаза:

– Рискну предположить, без потерь среди охотников при такой практике не обойтись?

– Увы, – ответил граф, не моргнув глазом. – Но это единственный верный способ вывести наших клиентов на чистую воду. У вас есть возражения?

– Никаких.

– А у меня тем более, – сказал барон, улыбаясь одними углами рта. – Все как на войне, разведка боем… Дело понятное. Считайте, что я ваш. Уж я ему выскажу прямо в лицо все, что думаю о таком способе заколачивать денежки…

– Господин Пушкин, – сказал граф, – не составили ли вы список книг? Я имею в виду каталог библиотеки вашего предприимчивого петербуржца?

– Ну разумеется. Он у меня в чемодане. На всякий случай.

– Прекрасно, – сказал граф. – Нынче же он нам понадобится, есть человек, знающий толк в таких делах…

Глава вторая
Человек с марионетками

– Черт побери, что там такого интересного? – воскликнул барон, небрежно опершись на каменные перила украшенного статуями Карлова моста. – Вы, друг мой, уже четверть часа таращитесь в ту сторону, словно там бог весть какое чудо из чудес…

7